На чтение: 9 мин.
Поделиться: 
Михаил Кочетков
Михаил Кочетков

Михаил Кочетков

поэт, бард

Фамилия
Кочетков
Имя
Михаил
Дата рождения
06.05.1961
Возраст
62 года
Страна / Гражданство
Россия
Категория
Барды

Сегодня гость «Алефа» — легендарный Глухарь, бард Михаил Кочетков. По признанию коллег и поклонников его творчества, стихи Кочеткова располагаются на обширном пространстве между Галичем и Бродским. В его песнях — поэтика городской кухни, сдавшиеся, опустившиеся герои, которые живут в мире, где «вся-то мебель — четыре стакана, старый стол и хромая кровать». А сам Михаил обладает гипнотическим обаянием, могучей положительной аурой. Зритель полюбил «Гнездо глухаря», утреннюю передачу на пятом канале российского телевидения, за нечто волшебно складывающееся из застенчивой мальчишеской улыбки и злодейских драгунских усов, из лирического мерцания в очах и хриплого иронического баритона.

Не смотри, что плешь раньше времени,

Лучше мне под нос посмотри,

Как торчат усы хризантемами,

Для тебя одной целых три,

Ну, конечно, конечно, два, а не три...

(Из песни М. Кочеткова «Старомодная, угловатая»)

— Зяма, Циля, тихо, свои! — Проходите, пожалуйста. Они добрые. А вон там, смотрите, чучело. Я его, красавца, сам подстрелил!

Кажется, я эту птицу уже где-то видела. Ну конечно, — на Никитской, в бард-кафе «Гнездо глухаря». Пока я разглядываю редкостный пернатый экспонат, а парочка длинноухих такс по имени Зяма и Циля пристрастно обнюхивают мои туфли, хозяин заваривает чай.

— Вы меня вовремя поймали — еще день, и я бы уехал на Грушу! (Грушинский фестиваль авторской песни. — М.Г.) Позвали возглавлять жюри. Прямо с корабля на бал! Я только что из Лондона прилетел. Вот майку оттуда привез — смешная, правда? Знаете, что на ней за листики? Конопля! И сама она из конопли. Я там решил сувениров накупить, зашел в одну лавку на окраине, а она оказалась жутко наркоманской. Придется теперь делать всем такие атипичные подарки. Ну, это я шучу, вообще-то я туда не за ними ездил. Я там песни пел.

— В Лондоне слушают российских бардов?

— Слушают, а как же! У меня было два концерта. Пришли зрители, знающие русский язык, причем не на уровне «мир, водка, Путин», а по-настоящему. Наверно, из двухсот тысяч «наших», живущих в Англии, эти — самые верные.

Остальные довольно легко переносят разлуку с родиной, и неудивительно. Англия, при всей своей королевской недоступности, по-хорошему правильная и очень свободная страна.

— А где лучше поется?

— Наверно, все-таки здесь, в России. Ну, как англичанину врубиться в наш сленг? Когда читаешь: «Стал вредным я и мелочным, / Глухим на оба уха, / Давно не тянет к девочкам, / Тем более — к старухам. / И в дворницкой под лестницей / Года мои проходят. / Давно пора повеситься — / Все руки не доходят» — наверно, такое в России поймут лучше.

— Давно у вас роман с авторской песней?

— С детства! Первые стихи я еще в детском саду сочинил и до сих пор помню: «Сам генерал пожал мне руку дверью...» До того они мне понравились, аж ноги в кулак сложились! Я по жизни «себе на уме», оттого, наверно, и пишется.

И Гамлетом был я, и мрачным Отелло,

И чистой страницей, и грязным бельем.

Но это не ваше собачее дело,

А это собачее дело мое...

В общем, люблю я это «собачее дело» — сочинять стихи...

— Нет желания воскресить бардовский ТВ-проект «Гнездо глухаря», имевший в свое время высокий зрительский рейтинг?

— Лично у меня — ни малейшего. Мне вся эта история с «Гнездом глухаря» на ТВ тяжело далась, я почти ничего не писал, пока делал программу. Я больше потерял, чем нашел, — до сих пор восстанавливаюсь. Сейчас у меня есть новые стихи, двенадцать новых песен, диск вышел. Совершено не хочется влезать в старую шкуру. К тому же финансовая зависимость от спонсоров мало вдохновляет.

— Но ведь проект «Гнездо глухаря» существовал и раньше телепередачи. С чего все начиналось?

— С меня: я плохо слышу — это классно! В нашем мире лучше чего-нибудь недослышать... На самом деле, мысль была митяевская (Олег Митяев — известный бард. — М.Г.), я только название подарил. Сперва это было такое движение «за идею» — мы выступали бесплатно до тех пор, пока не раскрутились.

— Говорят, что шансон вытесняет авторскую песню, так ли это?

— В старом клубе «Гнездо глухаря» изначально планировалось два зала: большой для бардов и малый для шансонье. Ничего не вышло. В театре «Перекресток» у Виктора Луферова пытались объединить джаз, рок, шансон и бардов — и снова не получилось. Смешивать нельзя — аудитории разные. Что касается шансона, наш народ привязан к блатной лирике — кто-то сам сидел, у кого-то брат или кум, или сват «на зоне», а кое-кто и лагеря застал. Этой публике нужен шансон, который наконец оформился как жанр, перестал быть маргинальным фольклором и выплеснулся в эфир. У бардов другой слушатель. Правда, в одной передаче с Ксенией Стриж (популярная ведущая на «Радио шансон». — М.Г.) и Мищуков, и Митяева, и Высоцкого с Галичем записали в шансонье, хотя и ребенку понятно, что качество их песен, мягко говоря, иное, чем у хитов на «Радио шансон».

— Вы можете обозначить критерий качества?

— Легко! Это когда слушаешь — и мурашки на загривке. То, что Набоков называл «священный трепет вдоль хребта». Но и слушатель должен быть искушенный, не «от сохи». Хотя я в русских деревнях, в самой глубинке, встречал людей с потрясающим поэтическим слухом.

— Коммерциализация в КСП (клуб самодеятельной песни) — это плохо?

— Она не в КСП, она в жизни. Возьмите хоть симфонический концерт — вы что, никогда не видели логотипов «Газпрома» над сценой консерватории? Есть жанры, которым без поддержки не выжить. Раньше они зависели от государства, сегодня — от двух-трех добрых дядей. Среди КСПшников имеется несколько человек, которым улыбнулась удача в бизнесе, и на их деньгах сидят все остальные, потому что билеты где-нибудь в Омске или в Донецке никогда не будут стоить, как в Москве, а ведь надо еще и гонорары выплачивать! То, что происходит в КСП, — нормальная профессионализация в струе обычного рынка.

— Что самое главное в авторской песне?

— Вовремя закусить! Ладно, шучу. Самое главное — возникающий диалог, ты в нем оставляешь свои мысли, чувства, душу. Вообще-то для песни это перебор. Песня — круговое действо: сели, попели, выпили, еще попелиѕ Бардам свойствен крен в индивидуализм — к очень личной манере исполнения, к особости слова. Кстати, вы замечали, что у самых лучших авторов песни возвращаются «в народ»? Но, на самом деле, авторская песня живет по тем же законам, что и любой другой жанр искусства.

— Вы — счастливый человек?

— Я не просто счастливый — я невероятно счастливый! Я пережил три революции, двух президентов, множество эпох! Ни в одном государстве не было столько перемен — а я тут жил, и все это видел! Хотя не все нравилось. Дефолт 1998 года, например, оказался отвратительной штукой, я на нем столько потерял! Вернее, стольких. До девяносто восьмого я был богат, зарабатывал пять тысяч долларов в месяц! Потом случился август — я думал, ну, утрясется все как-нибудь, пересидим... и оказался в сплошных долгах. И, как ни странно, стало так легко — я понял, что и впрямь не в деньгах счастье... А сейчас я из Лондона привез целую пачку фунтов! Не верите? Жена тоже не поверила и правильно сделала. У них купюры бывают только по пятьдесят фунтов и по двадцать — ими-то мне весь гонорар и выдали. Я домой приехал, «смотрите, — говорю, — мы опять богатые! Недели на две...»

СКРИПАЧ

Михаил Кочетков

Посвящается моему дедушке Захару Самуиловичу

Мой дедушка старый, но добрый старик

Мечтал, что я стану большим скрипачом

И даже в далеком Милане

Я буду играть на концерте...

А внук его глупый закатывал крик,

Ведь он не хотел быть большим

скрипачом, —

Он плавать мечтал в океане

На старом пиратском корвете.

Среди акул и альбатросов мечтал

стоять он на борту,

Слегка подвыпившим матросом,

с огромной трубкою во рту,

Крича в бою осипшим басом:

«На абордаж, орлы, вперед!»

И быть огромным, одноглазым

и даже раненым в живот.

Как он мечтал из океана вернуться

на родной причал,

Веселый, раненый и пьяный —

о, Б-же мой, как он мечтал!

В портовом кабаке «Ривьера»,

ее в объятьях задушив,

Орать «А ну, скрипач, холера!

Сыграй мне чо-нить для души!..»

Но время проходит, и дедушки нет,

Он больше не будет стоять над душой,

Теперь-то ему безразлично,

Что внучек — скрипач в ресторане...

Он по вечерам достает инструмент

И мучает скрипку — и всем хорошо.

Ему ж это все безразлично —

Ведь он далеко в океане.

Среди акул и альбатросов мечтал

стоять он на борту

Слегка подвыпившим матросом

с огромной трубкою во рту,

Крича в бою осипшим басом:

«На абордаж, орлы! Вперед!»

Быть одноногим, одноглазым

и даже раненым в живот.

Как он мечтал из океана вернут ься

на родной причал,

Веселый, раненый и пьяный —

о, Б-же мой, как он мечтал!

В портовом кабаке «Ривьера»,

в ее объятьях умереть,

Крича: «А ну скрипач-холера!

Давай играй! Я буду петь!..»

Он спел бы под скрипку про скрип

старых мачт,

Про боцмана — злую собаку.

А маленький, злой, одинокий скрипач

Играл бы на скрипке — и плакал...

Из досье:

Михаил КОЧЕТКОВ

Родился 6 мая 1961 г. в Москве. Окончил Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (1984). Актер. Участник творческого объединения «Первый круг». Песни пишет с 1979 г. С декабря 1995 на коммерческом телеканале «Телеэкспо» вел в прямом эфире песенную передачу с участием бардов «Гнездо глухаря». Организовал в Москве бард-кафе «Гнездо глухаря», где выступают барды. Автор книги «Два алкоголика на даче». В апреле 2003 года выпущен диск «Когда накроюсь медным тазом...»

Источник: peoples.ru