Леонид Марков

За ним охотились режиссеры ведущих столичных театров, его участие гарантировало успех, «под него» ставили спектакли… В театре он переиграл весь звездный репертуар. А с кино не сложилось – роли доставались до обидного незначительные! Но и они запоминались. О киноролях Маркова кто-то написал: «От него такое ощущение, будто лев лапой погладил. Невероятная сила!»

– Когда я слышу вальс из картины Лотяну «Мой ласковый и нежный зверь», сразу вспоминаю Леню, – делится друг Маркова, актер Театра имени Моссовета Леонид Евтифьев. – У Лотяну Леня сыграл Урбенина, ставшего чуть ли не самой заметной его киноролью, хотя лично мне, знавшему Леню по сцене, говорить об этом просто смешно. После графа Орлова в «Царской охоте», Порфирия Петровича из «Преступления и наказания», Арбенина в «Маскараде», Егора Булычова, Антипы Зыкова… Думаю, вы понимаете разницу. Да, Леня снялся в нескольких десятках фильмов – среди них «Русское поле», «Гараж», «Красное и черное», «Змеелов» – но ни один из них не дает даже приблизительного представления о таланте Маркова! Это все равно что винегрет, сделанный по случаю поваром экстра-класса...

О том, как в 1947 году двадцатилетний Марков приехал покорять Москву, сказано немало – без этого не обходится, пожалуй, ни одно интервью его старшей сестры, народной артистки Риммы Марковой… Оба они унаследовали сценический дар от отца, провинциального актера-самородка. Мама служила гримером-парикмахером. Всей семьей колесили по стране, заключая контракты то с одной труппой, то с другой. Дети рано стали выходить на сцену – когда жили в Вологде, окончили драмстудию при местном театре. Затем по совету ее руководителя, режиссера Лии Ротбаум отважились попытать счастья в Москве, в студии при Ленкоме… Приняли обоих! Они примчались в столицу, не веря своему счастью. И были счастливы, несмотря на то, что жили впроголодь: первое время на вокзале, позже – в подсобке при театре и только потом – в комнатке энергоинститута, раздобытой для них главрежем Ленкома Иваном Николаевичем Берсеневым.

– Берсенев очень верил в нас, – рассказывает Римма Васильевна. – По окончании студии оставил в театре. Леня был особенно востребован. Во-первых, талант, во-вторых, сильная мужская харизма: он умел играть пол, что не всякому дано! А вот в кино я начала сниматься раньше и всегда старалась подтолкнуть к этому брата. В 1956-м у него были прекрасные пробы к фильму Чухрая «Сорок первый» на главную роль офицера-белогвардейца, которую впоследствии сыграл Стриженов. Кто знает, как сложилась бы Ленина судьба, снимись он в «Сорок первом»?! Брату помешала загрузка в театре. Он не смог вырваться. Да и не рвался, если откровенно. Не было в нем стремления ухватиться, локтями растолкать… Климов пробовал его на роль Распутина в «Агонии». Сомневался – кого брать: Маркова или Петренко? Предпочел Петренко – он и по возрасту, и по внешности больше подходил к роли. А как дошло дело до озвучания, звонит мне: «Не согласился бы Леонид Васильевич озвучить?» Видимо, что-то зацепило его в Ленином голосе. Я отказала – вспылила, за брата обиделась. А Леня мне потом: «И напрасно. Я не ревную. Петренко – актер замечательный, а я хоть за кадром, да сыграл бы эту роль!»

– Для себя я именовал Маркова «анархистом», – говорит режиссер Роман Виктюк. – Его натура, его душа, его талант были насквозь анархичны и гордо индивидуальны…

Московский триумф Виктюка начался именно с «Царской охоты», поставленной им в Театре имени Моссовета: Марков – Алексей Орлов; Терехова – Самозванка. Столичные театралы смотрели «Охоту» по несколько раз, а провинциалы специально приезжали в Москву ради этого спектакля.

– Я знаю, что Маркова считали надменным, нахальным, дерзким. Да, все это было, – продолжает Роман Григорьевич. – Но я его помню очень простым, мягким, податливым. Очевидно, к нему надо было уметь подойти, понять его далеко не ординарную личность.

Про Леонида Маркова по сей день рассказывают немало колоритных историй. В основном – связанных с его принципиальной способностью говорить то, что думает.

– Он мог «приложить», уничтожить словом! – вспоминает Римма Маркова. – Леня по натуре своей был человеком стеснительным, зажатым, а как выпьет – словно узда спадала! Хотя и безотносительно к выпивке, сплошь и рядом рубил сплеча. Прежде всего творчество «препарировал», потом – все подряд. Это многим не нравилось – думаю, именно поэтому было так много болтовни, злобной и напрасной.

Как рассказывают коллеги, еще в бытность Маркова ленкомовцем произошел такой случай: одна актриса получила звание народной артистки СССР. Она стояла перед входом в театр, принимала поздравления. Подошел и Марков, на ту пору начинающий артист, и, целуя руку награжденной, сказал: «Вы-то, я надеюсь, понимаете, что это недоразумение…»

А в «Моссовете», где Марков был членом худсовета театра, его выступлений побаивался даже режиссер Завадский. Однажды обсуждался спектакль «Поющие пески» – в нем были заняты Плятт, Саввина, Бортников. «Леонид Васильевич, а вы ничего не хотите сказать?» – спросил председатель. «Отчего же, – ответил Марков. – Я предлагаю сыграть этот спектакль несколько раз, окупить расходы, а потом декорации отнести в сарай и больше никому это произведение не показывать…» На следующий день автор пьесы говорил всем, что Марков был пьян. Но это было неправдой. А декорации через некоторое время действительно унесли в сарай.

– После заседаний худсовета в театре только и разговоров было: «А что Марков сказал? А как Марков считает?» – вспоминает Леонид Евтифьев. – Но не подумайте, что Леня лишь других критиковал. Он и о себе мог точно так же высказаться. К примеру, сам собой в роли Протасова в «Живом трупе» он был недоволен, хотя спектакль благополучно ввели в репертуар – других все устраивало, а Леню нет! Как-то раз в сердцах признался: «Прос…л я эту роль!» Наш тогдашний главреж Юрий Александрович Завадский любил повторять: «В искусстве надо жить по наивысшему, гамбургскому счету». И все поддакивали. Но одно дело – провозглашать, а другое – соответствовать. Леня – соответствовал.

Театры за Маркова дрались. Михаил Царев, художественный руководитель Малого, звал к себе артиста не один год. И вот наконец, решив, что Театр имени Моссовета ему «надоел», Марков ушел в Малый. Там успешно сыграл главную роль в «Зыковых» и… спустя восемь месяцев вернулся обратно, в труппу «Моссовета»: весьма специфический, академический репертуар Малого не пришелся по душе. Другого назад не приняли бы: творческие амбиции – дело страшное! Но Марков был Марковым, а не «другим»… В 1985-м ему присвоили звание народного артиста СССР.

Внимания артиста постоянно добивались женщины. Поклонницы проходу не давали. Первый брак распался из-за ревности жены. И два следующих оказались неудачными. А с последней женой – Еленой Марков жил 20 лет, до самой смерти.

– Мы познакомились на телесъемках спектакля, – рассказывает Елена Владимировна. – Я тогда работала инженером на телевидении. Произошла неувязка с цветом, Лене надо было поменять рубашку, и я подошла к нему с этой просьбой. Обычно звезды капризничают, а он поднял глаза, как ребенок, и спрашивает послушно: «Куда идти? Где переодеваться?» В ту же минуту я и влюбилась!..

Нам было интересно вместе, несмотря на разницу в возрасте – когда познакомились, ему было 43, мне 27. Он много читал, многое знал. Мы могли разговаривать часами! Любили подолгу жить на даче, нам никогда не было скучно вдвоем. Он прекрасно рисовал, дома остались его картины. Он был мощной спиной, охранял меня – когда умер, я почувствовала это… Как насчет ревности? Если и случалось где-то что-то на гастролях, я не знала и знать не хотела, поскольку того, что было между нами, все равно никто никогда дать не мог бы… Наверное, наша жизнь не была гармонией – всякое случалось, но это была яркая палитра. Нас только яркая, что прошло 15 лет после его смерти, а никого за это время я не могла бы даже близко сравнить с Леней. Жалею только о том, что не родила. Он говорил: «Ты – мой ребенок, я – твой». Потом пожалела…

За год до смерти Елена и Леонид вместе приняли крещение. Когда Елена захотела креститься, даже не думала, что муж поддержит. А он сказал, как будто думал об этом уже давно: «И я с тобой».

По иронии судьбы незадолго до смерти от актера ускользнула еще одна – последняя кинороль, обещавшая быть очень интересной: французы предложили Маркову играть детектива в своем сериале, рассчитанном на несколько лет, он даже успел поучаствовать в съемках. Ровно неделю. Потом врачи забрали в больницу – и больше не выпустили.

Леонид Васильевич Марков «сгорел» за месяц. Рак.

Другу, который пришел навестить его в больницу, он вдруг сказал: «Бунтовать не надо. Роли играл, женщин любил, было много всего, хорошего больше».

Источник: peoples.ru